Неукротимый - Страница 48

Майкл смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я вздыхаю:

— Хамид, тупой ублюдок.

Это, безусловно, уже слишком для Хамида. Он действует тактикой запугивания. Которая мало чем отличается от моей, но одно мое присутствие внушает страх людям вокруг меня. Я ничего не делаю для этого. А если делаю, то они обычно теряют кое-что. Я имею в виду их жизни. Хамид — иранец, хитрая гребанная крыса. Он нападет на тебя, пока ты будешь стоять спиной к нему. Парень жаждет власти. К черту наркотики. Власть — его главный наркотик. И однажды, это его убьет.

Щуря глаза на своего нового ЛА (прим. пер. - личного ассистента), я с интересом спрашиваю:

— Если бы у тебя был выбор, сделать что-нибудь Хамиду без последствий, что бы ты выбрал?

Глаза Майкла темнеют:

— Я бы выковырял ему глаза. Чем-нибудь ржавым. И тупым.

Я ухмыляюсь. Я знал, что мне понравится этот ребенок.

Вытаскиваю телефон из кармана, игнорирую входящую смс, и звоню Хэппи. Как только он отвечает, я удерживаю свой взгляд на Майкле и говорю моему деловому партнеру:

— У нас проблема, с которой надо разобраться. Немедленно.

Хэппи отвечает:

— Что случилось?

— Мы возьмем с собой мальчика для... — я ухмыляюсь, — ... обучения. Нам нужно десять мужчин. Вооруженных чем-то видимым. Чем-то большим.

Хэппи смеется:

— О. дерьмо. Кое-кто собирается устроить разборку.

Улыбнувшись, я прикусываю кончик языка:

— Черт да. Ты с нами?

Хэппи становиться серьезным:

— Ты ведь знаешь, я прикрою твою спину, бро. Всегда.

И он сделает это. Я не знаю, где был бы сейчас, если бы у меня не было Хэппи и Юлия. Я просто отвечаю:

— Десять минут.

Прислонив краешек телефона к подбородку, какое-то время я нахожусь в таком положении, сжав губы в раздумьях. Указывая телефоном на Майкла, я говорю:

— Приведи лицо в порядок. Мы начинаем обучение через 10 минут.

Выражение неверия на его лицо забавно. Настолько забавно, что я посмеиваюсь, подходя к нему, и похлопываю его по плечу.

— Не беспокойся. Тебе это понравится.

С ухмылкой я покидаю свой кабинет.

Подъезжая на трех внедорожниках к складу, которым пользуется Хамид, мы достаточно эффектно появляемся, чтобы он лично вышел нас поприветствовать.

Хамид стоит в пункте приема, дерзко ухмыляясь, в черных слаксах и черной рубашке. Его волосы торчат на молодежный манер, ничто в нем не выдает его происхождение. Его бледная кожа, зеленые миндалевидные глаза, невысокий рост, и темные волосы никак не выдают его иранскую культуру.

Когда все три машины останавливаются, и десять вооруженных мужчин, плюс один избитый подросток выходят из машин, я клянусь, он покрывается потом.

Он должен.

Сегодняшний день он запомнит на всю, оставшуюся ему жизнь.

Жду своих людей, чтобы они стали в линию позади меня, сначала я щелкаю пальцем на Майкла, затем указываю на место около себя. Он присоединяется ко мне достаточно быстро. Хэппи встает с другой свободной от него стороны, формирую защитный барьер для моего нового сотрудника.

Как только Хамид все это видит, он понимает, что совершил ошибку. Его глаза вспыхивают, потом щурятся в замешательстве, а затем расширяются, и он с трудом сглатывает.

Мы подходим к нервничающему мужчине. Он приветствует нас:

— Салам, Твитч, Хэппи. Чем обязан?

Его акцент напоминает, что в Австралии он живет только несколько лет.

Это меня злит. Мой глаз дергается, я стискиваю зубы, и абсолютно спокойно говорю:

— Ты объявил войну. И избил моего личного ассистента, из-за тебя он опоздал в свой первый рабочий день. Я думаю, ты точно знаешь, почему я здесь, Хамид. И ты смеешь приветствовать нас иранскими словами о мире?

Ага, правильно, недоумок. Я знаю, что означает «salam».

Улыбка Хамида исчезает с его лица.

— Я не знал, что он на вас работает. Мальчик...

Майкл перебивает его:

— Вообще-то, босс, это первое, что я ему сказал.

И я хотел рассмеяться от выражения, которое появляется на лице Хамида. Честно, я не так уж и зол, как мог бы, но этот мужик нуждается в уроке «Что происходит, когда ты трогаешь меня и мое».

— Ты должен быть готов к войне прежде, чем объявлять ее. Это правда? — спрашиваю я у Хамида.

Уставившись на Майкла, он отвечает:

— Я думал, мальчик врет, чтобы перестать работать. Я также думаю, что ты нечестно присваиваешь моих людей, хотя бы этого, — он указывает пальцем на Майкла.

— Очевидно, я был неправ. Приношу свои извинения.

Кивая, я показываю рукой на склад:

— Я думаю, нам нужно побольше поговорить об этом. Не так ли?

Не веря моему спокойному голосу, Хамид ненадолго прищуривает глаза, прежде чем улыбнуться:

— Конечно, входите.

Он ведет нас в свой кабинет на складе, затем поворачивается и заявляет:

— Было бы лучше оставить ваших людей снаружи. Я не хотел бы, чтобы мои мулы были обескуражены, и думали, что что-то не так.

Мулы. Так некоторые производители наркотиков называют людей, которые упаковывают товар, а также раздают его дилерам. В любом случае, мои люди здесь, так что я киваю Хэппи, который говорит им подождать нас снаружи.

Майкл пытается остаться с мужчинами, но я кивком головы подзываю его, чтобы заходил со мной. Он торопливо заходит, понурив голову. Когда Хэппи присоединяется к нам, Хамид спрашивает:

— Напитки?

Я хмурюсь. Он, целую минуту наблюдает за мной, потом ухмыляется, и садится за свой стол:

— Вся эта враждебность из-за ребенка?

Мы, все трое, стоим перед столом, и Хэппи говорит: